До чего доводит чрезмерная нагрузка в школе
Образовательные программы в современных школах направлены на углубленное изучение предметов. Хорошо это или плохо – сказать сложно. С одной стороны, цель этих программ – разностороннее развитие личности ребенка, его эрудиции, интеллекта. Но, с другой стороны, нельзя забывать о том, что каждый ребенок – это индивидуальность. Кто-то запоминает материал с первого раза, а другим может потребоваться больше времени, чтобы хорошо разобраться в логарифмах и тригонометрических уравнениях.
К сожалению, современная программа образования в России не учитывает этих тонкостей и не подразумевает индивидуальных программ обучения школьников. Вот и получается, что ребенок отсиживает по 6–8 уроков в школе, приходя домой, сразу садится за уроки, уделяя подготовке домашнего задания еще 4–5 часов. Плюс занятия с репетиторами и курсы английского… В сумме это получается около 13–14 часов активной умственной работы пять-шесть дней в неделю – к такому не то что ребенок, не каждый взрослый готов. Это одна из объективных причин ухудшения успеваемости в школах.
К чему это приводит?
Отсутствие полноценного отдыха, прогулок, свежего воздуха, сна неминуемо вызывают быструю утомляемость, усталость, рассеянность внимания. Психологически ребенок не воспринимает школу как место получения знаний, образования и инвестиций в свое будущее. Школа и уроки фигурируют в его восприятии как нечто неприятное, то, чего хочется избежать и скорее забыть. Отсюда падение успеваемости, отсутствие интереса к школьным занятиям, прогулы, ссоры с родителями и наказания за плохие отметки, что еще больше усугубляет и без того печальное положение ребенка, вызывая комплексы, застенчивость и неуверенность в себе. На фоне психологических проблем нередко развиваются и серьезные отклонения здоровья, например, вегето-сосудистая дистония, неврозы, скачки артериального давления, что в более взрослом возрасте может привести к инсультам.
Как помочь?
Правильная организация труда и отдыха совместно с безопасными эффективными препаратами – это залог хорошей успеваемости вашего ребенка и уверенности в собственных силах.
«Будет совсем темно — вырви сердце». Почему школа заставляет детей страдать
Тяжело в учении — легко в бою; терпение и труд все перетрут; без муки нет науки: колумнист «Мела» журналист Инна Прибора размышляет, почему учеба ассоциируется у нас (и у наших детей) исключительно со страданиями. И почему это неправильно.
Наша культура — культура сильных и терпеливых людей. Мы с детства учим детей стойкости. Предлагаем потерпеть урок, сжать зубы во время работы над бессмысленной домашкой, как-то продержаться во время торжественной речи директора. Менее стойких эта речь могла бы и сломить. Пусть сейчас трудно, зато, если вдруг война… Мы приготовили сенсационное разоблачение: эй, ребята, это все было необязательно. Школа вовсе не должна быть мучительной, а уроки не нужно терпеть.
Мы, родители, сильные люди. Во всяком случае, мы смогли пережить школу и снова привести туда детей с назиданием: «Тяжело в учении — отоспимся в другой жизни».
Пример того, как надо вести себя, если все пошло не так, как ты планировал.
Не ныть, не топать ногой, а с достоинством принять мрак леса вокруг. Будет совсем темно — вырви сердце
В 2004 году компания Gallup опросила американских подростков, с каким словом у них ассоциировалась школа. Среди 50 слов на выбор дети чаще всего называли «скуку» (первое место) и «усталость» (второе место). Только на третье место с большим отрывом попало слово «счастье», но есть подозрение, что его называли дети, у которых на следующий день начинались каникулы.
Проведите дома эксперимент. Предложите детям на выбор несколько слов разного эмоционального окраса и спросите, какие из них больше всего похожи на те ощущения, которые ребенок испытывает в школе.
И если эти слова не перекликаются с чем-то вроде «любопытство», «преодоление», «поиск», то можно задаться вопросом, а чем, собственно, человек занимается большую часть времени. И зачем?
В школе, где я работаю, вовсю внедряются игровые форматы. Практика показывает, что дети лучше включаются, когда учебная программа состоит из морских боев, игровой навигации по карте мира и ролевых дебатов. Однако многие родители переживают: «Эй, — говорят они, — а почему ребенку все время весело? А когда он начнет корпеть над чем-то скучным?»
— Зачем? — недоумеваем мы.
— Ну как же — а тренировать волю?
— Воля и настойчивость вовсю отрабатываются в игре. Вы бы видели, как ваш Коля до последнего не сдавал свою провинцию под натиском варваров.
— То игры, развлечения! А в жизни ему придется тяжело. Надо привыкать выносить тяготы…
То, что родитель не видит, какие тяготы жизни пришлось перенести персонажу на закате Римской империи, еще ничего.
Хуже, что это типичная родительская сентенция: если кому-то хорошо, то он валяет дурака
Учеба почему-то должна идти через пот, кровь и слезы. Против пота ничего не имею, а вот слез и крови хотелось бы поменьше. Посмотрите, как выпускники престижных школ с жестким рейтингом говорят о своих детских годах.
Порой так и светит стокгольмский синдром: «Ох, как нас мучили, прямо травили, я так ненавидел русичку, до слез меня доводила, но ничего — зато я поступил в лучший университет!»
Но разве слезы и муки входят в обязательный набор абитуриента? Точно нет. Даже наоборот: положительные эмоции во время обучения предвещают академические успехи.
Нет ни одного довода в пользу того, чтобы человеку за партой было мучительно больно за бесцельно изведенные тетрадки. Зато в обратную сторону доводов масса.
Как я разрешила ребёнку не учиться, а он не одичал (это называется анскулинг)
Один из них привели немецкие ученые в 2017 году. В течение пяти лет исследователи опрашивали учеников средних школ, анализируя, какие эмоции они испытывают в процессе обучения. Гордятся ли они собой после ответа у доски, страшно ли им ошибиться в расчетах, не тоскливо ли, когда делаешь домашку… Ответы детей сопоставлялись с их оценками по математике (да, психологи решили сосредоточиться на царице наук). Что же оказалось? Очевидно: хорошие эмоции способствуют учебным достижениям, плохие ведут к низкой успеваемости.
Интерес и гордость — лучшие предикаторы успеха. Скука, злость — шаг к тому, что человек в какой-то момент теряет интерес к дробям. А хуже всего на оценках сказывается страх провала. (Да, наверное, имеет смысл перестать предсказывать детям мрачные картины из жизни выпускника ремесленного училища.) И самое крутое: положительные эмоции во время учебы оказались важнее, чем просто высокий интеллект без ликования при встрече с параболой.
Невозможно представить, что кто-то совершает прорыв в науке, потому что ему мама велела
Увлечение и радость открытия — это эмоции, но именно они заставляют людей искать, пробовать и ошибаться. Сегодня нельзя перетерпеть школу. Lifelong learning (обучение длиною в жизнь) — вот что ждет наших детей, даже если они выберут ремесленное училище.
И хорошо, если человек не впал в ужас, услышав про lifelong learning: «Это что же, я Пришвина буду до сорока лет заучивать?!»
Да и если взглянуть на мир взрослых. Мы все хотим интересную работу, в которой есть вызовы и драйв, развитие и заманчивые цели. А почему тогда ребенка, который устал переписывать какую-то патетическую белиберду, мы уговариваем: «Крепись! Тяжело в учении — легко в бою»? Это же ерунда: не будет никаких боев, а если и будут, то терпение и труд там явно проиграют любопытству и вдохновению.
4 небанальных способа показать ребёнку, что он не зря что-то учит (и даже ходит в школу)
Сегодня во многих сферах есть специалисты по проектированию пользовательского опыта — экспириенс-дизайнеры. Люди специально думают о том, как сделать так, чтобы вы испытали приятные ощущения во время встречи с конкретным продуктом: игрой, сайтом, образовательным курсом. И в школах появляются специалисты по Learning Experience Design. Да, это ребята, работа которых — размышлять, в какой момент урока ребенок будет задаваться вопросом, в какой — радоваться победе, в какой — рефлексировать.
И пока эти дизайнеры не дошли до всех школ, придется с дизайном учебного опыта поработать родителям, то есть нам. «Ваня. Не надо терпеть. Прочь страдания. Давай посмотрим на это уравнение под другим углом. Чувствуешь, оно таит в себе какую-то загадку?»
Фото: Shutterstock / Marcos Mesa Sam Wordley
«Я довела одноклассницу до самоубийства». Монологи детей о буллинге
На этой неделе в российских школах прошли последние звонки. «Сноб» поговорил с нынешними и бывшими школьниками о том, как они подвергались или подвергали одноклассников буллингу — издевательствам и унижениям
Поделиться:
Дарья, 16 лет
В 10-м классе с нами училась девочка Лиза, она мечтала стать актрисой. Мечта хорошая, но вела она себя так, будто она уже заслуженная артистка России; никогда не смотрела в глаза при общении, объясняя это тем, что настоящие актеры ведут беседу именно так. Еще она до конца 11-го класса носила сменку. Это было так смешно, особенно когда она переобувалась прямо во время урока. А ноги-то потные, вонючие! Ну мы над ней и смеялись. Постоянно пародировали манеру ее общения, жесты. Всех бесила ее самоуверенность и невозмутимость. Как-то раз в конце мая, когда на улице было очень жарко, а мы после физкультуры шли на урок и открывали окна в классах, чтобы проветрить, Лиза демонстративно встала и закрыла окна со словами: «Я могу простудиться и умереть. Мне нужно беречь свой голос». Кстати, голос у нее был неважный. Это был единственный раз, когда она отреагировала на нашу провокацию. В остальном она была невозмутимой, но нас это не останавливало.
Один раз мы подождали, пока она переоденется в раздевалке, и порвали ее куртку. Вот было шоу: после занятий она, будто сумасшедшая, бегала по школе с этой курткой с криками: «Кто это сделал?!» Минут двадцать она так бегала. Потом в тетрадках ее рисовали, смотрели, как она бесится. В общем, наш класс не считал, что мы делаем что-то плохое. Мы просто хотели ее проучить.
Анастасия, 17 лет
В 8-м классе надо мной жестко издевались. Мы с семьей только переехали в новый район, и я была новичком в школе. Как в любой школе, в этой была своя «элита» — крутые парни, которые тусовались на районе, старше меня на пару лет. Ходили в Adidas и Nike, в футбол постоянно играли. В школе были негласные правила: либо ты с ними, либо тебя будут гнобить до конца учебы. А я, как пришла, начала встречаться с парнем, который постоянно общался с этими ребятами. У них был лидер, Алина, центральная ведьма. Она встречалась с Артемом до наших с ним отношений, и из-за этого я стала отстоем в их кругу. Раз-два в неделю они меня приставляли к стенке гаража и соревновались — кто плевком попадет мне в лицо, в глаз. Мой парень старался как-то объяснить ребятам, что с его девушкой так поступать нельзя, но из-за авторитета Алины никто его не слушал. И так продолжалось почти до конца девятого класса, пока кто-то не ушел в колледж и в другую школу.
Самое ужасное то, что я не могла об этом сказать ни родителям, ни в школе — они угрожали, что изобьют Артема. А выйти из круга их общения было еще опаснее: лучше быть «отстоем» в элите, чем прослыть «стукачом» или «ботаником». В школе они меня могли пнуть, отжать из очереди в буфете, начать играть сменной обувью в футбол. Через год это закончилось. Теперь у нас новый класс, новый коллектив, больше таких издевательств нет.
Владислав, 14 лет
Мы никого не бьем, не устраиваем стрелки после уроков; единственное, что мы делаем, — полностью изолируем от общения. В прошлом году у нас была девочка, Полина. Она была странная: постоянно одна сидела на лавке перед уроками, читала, что-то рисовала. Полина всех раздражала. С ней никто не общался, потому что она была дылдой и некрасивой. Еще было ужасно, когда она плакала прямо на уроках, если ей ставили тройку; о двойке я уже не говорю. Когда выставляли оценки за четверть, она потом бегала за учителями и чуть ли не на коленях выпрашивала пятерки, маму с собой брала. А наш класс не любит липовых пятерочников. Поэтому мы с ней не общались, постоянно шутили над ней, смеялись прямо на уроках над ее фразами. Но она сама подкидывала нам поводы, чтобы над ней поржать: то придет в каком-то рванье, то орет прямо на уроке, как бешеная. На физкультуре, когда играли в баскетбол или футбол, никто не хотел брать ее в команду. Она первая уходила с уроков и раньше всех приходила в школу. Да, мы шутили над ней, кто-то даже однажды стул из-под нее вытащил, когда она отвечала на уроке по географии, но никаких других издевательств не было. В этом году она вроде бы перешла в другую школу. Мне кажется, она сама виновата: могла начать общаться с нами, а не говорить, что она самая умная. Таких в школах не любят.
Максим, 16 лет
В такой школе, как наша, вообще опасно произносить слово «гей». Ну а я такой. И этот школьный стереотип, что если парень следит за собой, хорошо одевается, носит разноцветные носки, то все — «пидор». Но таковы правила школьной жизни.
Я всегда старался держаться подальше от парней в моем классе: они бухали каждые выходные, ругались матом, издевались над младшеклассниками. В общем, пытались показать свой авторитет на слабом. Ну и тут я дал им такой повод, хотя и не думал даже, что так получится. Однажды после футбольного матча, который проходил в нашей школе, ко мне в раздевалке подошел старшеклассник, он выпускником уже был, и поцеловал в щеку. Я сначала не понял, но, разговорившись немного, я тоже поцеловал его. Вдруг в раздевалку зашел один из его одноклассников, и тогда он резко оттолкнул меня и пнул ногой. Я быстро собрал вещи и ушел. Ну а потом сами можете представить, что было: этот парень не хотел опуститься в глазах одноклассников и вместе с ними он меня стебал, отпускал пошлые шутки.
Вся эта история дошла до моих одноклассников, и тут уже понеслось: однажды меня чуть не избили в подворотне, на асфальте и в лифте писали «Макс — пидарас». Но самое неприятное воспоминание — это «ихтиандр». Как-то я зашел в туалет, там курили «старшаки». Они меня остановили, стебали, а потом засунули в кабинку и начали макать головой в унитаз, потом спустили штаны и стали бить. Это было унизительно, но я не мог дать им отпор: рассказать об этом учителям, психологу или родителям было куда опаснее, я и сейчас-то боюсь об этом заявлять. Мне страшно, вдруг со мной что-нибудь сделают, потому что у меня по внешности написано: гей.
Сейчас я уже в университете учусь и стало легче.
Катя, 17 лет
Я по-жесткому «буллила» в школе. Один раз довела одноклассницу до самоубийства. Зачем? Просто самоутверждалась. Но я не думала, что дойдет до такого.
Как-то в нашем классе появилась новенькая, а новенькие у нас проходят что-то вроде «проверки на крепкость». Ее звали Лерой, и она ужасно задирала нос. Однажды на собрании ее родители сказали, что в этой школе не место их ребенку и она не должна учиться с такими плебеями, как мы, а через год она поедет учиться в Оксфорд, так что ей нужен хороший аттестат. Ну и вся эта история дошла до нас. Я создала фейковый аккаунт в «ВКонтакте» и писала ей всякие гадости про ее внешность, обзывала как только могла. А она показала свою трусливость, ну и я не могла остановиться. Эта Лера писала фразы типа «Прекратите! Хватит! Это жестоко! Перестаньте!». Я увидела, что она струсила, и стала добивать.
После окончания 10-го класса она ушла из нашей школы, а потом мы узнали, что она выпилилась.
Лена, 15 лет
В шестом классе я начала сильно полнеть. Потом я уже узнала, что это был гормональный сбой, но из-за своего веса я много настрадалась. У меня и до сих пор много проблем в общении: в школе меня обзывали «жирухой», «толстухой», «вонючкой». Во время занятий по физкультуре мне было стыдно переодеваться вместе со всеми девочками в раздевалке. Еще эти же девочки постоянно обзывались, редко со мной общались. Но самым для меня неприятным моментом была вот какая история: мне нравился мальчик, его звали Сережа, он и сейчас учится в этой школе, но из-за случившегося мне пришлось перейти в другую школу, потому что я больше не могла находиться с этим коллективом. Кто-то из моих одноклассников создал фейковую страничку в «ВКонтакте» с фотографиями этого Сергея, ну я и подумала, что это его страница. Мы стали переписываться, перекидываться милыми сообщениями. Я была удивлена, что такой парень, как Сережа, обратил на меня внимание. В школе он даже не подавал виду, что мы переписываемся. А потом он по переписке предложил встречаться, на что я согласилась, конечно. На следующий день я пришла в красивом платье, сделала прическу, хотела понравиться. И вот сижу я на уроке, как слышу, что сзади меня девочки смеются и о чем-то переговариваются. Когда урок закончился и учительница вышла из класса, Саша, главная задира, крикнула на весь класс: «Толстуха влюбилась в Сережу!» Мне было ужасно обидно, а когда я узнала, что все это было спланировано, я не выходила из дома дня два, пока не поговорила с мамой, и мы решили поменять школу.
Имена героев изменены по их просьбе.
«Хватит на нас давить»: как оценки и экзамены доводят детей до нервного срыва
В жизни примерно каждого человека присутствует школа. В России обучение в школе составляет 11 лет. И с класса восьмого ребёнок начинает задумываться: «Для чего вообще нужны оценки?», «Почему я не учусь дома?» и так далее. Меня однажды посетили эти же вопросы.
В современных школах дети всегда депрессивны. Мне кажется, это из-за давления в школе. Учеников заставляют гнаться за оценками и пугают экзаменами. Из-за этого у многих детей нервные срывы и ссоры с родителями. В такие моменты кажется, что жизнь пошла не тем путём.
Оценки
Оценки стали показателями успеваемости. Кто-то переживает из-за них, а кто-то нет. Я из-за каждой «плохой» оценки сильно переживаю. А из-за большого количества переживаний я, как и обычный человек, впадаю в уныние. Кроме того, из-за тех же самых оценок не хватает времени: ребёнок закрывается в себе и отсюда возникают недопонимания и ссоры с родителями.
Почему учителя вбивают ученикам в головы, что оценки — это самое важное в жизни?
Ведь если ребёнку интересны языки, то он начнёт читать книги и смотреть фильмы/сериалы на том языке, который он изучает. Если ученик интересуется математикой, то он дома будет разбирать и углубляться в нужный ему материал. Когда ребёнку интересен тот или иной предмет, и он хочет им заниматься, то он будет это делать независимо от времени и места. К сожалению, учителя считают по-другому.
Учитель считает, что есть только его предмет и не существует больше ничего, поэтому он задает огромное количество домашнего задания. Ученики не всегда со всем справляются и переживают за поставленную оценку. Некоторые учителя даже запрещают исправлять эти поставленные оценки! Дети не должны гнаться за оценками, но сейчас это только так.
Экзамены
Экзамены тоже не остаются без негативного внимания учеников. Я считаю, что такие экзамены как ГИА и ЕГЭ должны проводиться, но в более мягкой форме. В каждой школе есть учителя, которые запугивают детей такими словами «вы никогда не сдадите экзамены». Я хочу обратиться к этим учителям.
Уважаемые учителя! Если вы думаете, что от слов «вы не сдадите» и «мне проще подписывать справки, чем печатать аттестаты» дети побегут учиться, то это не так. Из-за таких слов у учеников только опускаются руки. Они перестают делать даже то, что хорошо делали до этого. Иногда такие слова приводят учеников в панику. Они перестают верить в себя. К тому же современные дети сами по себе очень эмоциональные, экзамены создают в их головах негативные мысли, а ещё вы давите. Возможно, именно поэтому некоторые маленькие напуганные жизни заканчиваются в самые неожиданные моменты. Пожалуйста, задумайтесь об этом.
Что касается составителей экзаменов, я думаю, им тоже пора задуматься о сложности подростковой жизни и давлении со стороны взрослых. Любой ученик очень сильно переживает за оценку, которую ему поставят за тот или иной экзамен.
Министерство образования почему-то считает правильным каждый год что-то менять в системе обучения и сдаче ГИА и ЕГЭ. Это тоже сильно давит на детей
Я понимаю, что каждый ребёнок, родившийся в России, должен пройти одиннадцатилетнее обучение и в конце 4, 9 и 11 классов сдать своеобразные экзамены, которые якобы решают дальнейшую жизнь. Мне кажется, пора подумать не только об образовании детей, но и об их эмоциональном здоровье. Да, есть в мире психологи и психотерапевты, но не каждый ребёнок, тем более подросток откроется постороннему человеку и расскажет, что у него происходит в голове и твориться в душе. Не расскажет, как ему бывает больно из-за просто обычных мимолетных слов. Вспомните, каково это — терпеть оскорбления и насилия, причиненные одноклассниками. Люди получают удовольствие, причиняя боль кому-то другому, тем самым освобождая себя от неё.
Как было сказано выше, современные дети очень эмоциональные и любая «двойка», поставленная в журнал, может стать последним событием в жизни ребёнка. Дети нуждаются в помощи больше, чем кто-либо другой. И в школе должны это понимать.
Почему домашка доводит нас до бешенства и пелены в глазах. И как с этим справиться
Даже те родители, которые уверяют, что их дети учатся сами, иногда вынуждены помогать с алгеброй. И даже самые спокойные из них легко теряют терпение, когда ребёнок не может запомнить, казалось бы, элементарное правило. Психолог Ирина Беляева — о том, почему домашка доводит родителей до истерики и как научиться делать её правильно.
Место родителей там, где сложно и не получается
При встрече подруга страдает, рассказывая, что её первоклассник до сих пор зеркалит буквы и не может аккуратно написать даже одну строку, а старший — тот, который в шестом — опять принёс двойку по математике. Он не смог вспомнить, как складывать дроби! «Дроби! Складывать! В шестом классе! Да мы эти дроби пол-лета мучили».
Вы чувствуете сожаление, но отчаяние мамы вызывает у вас улыбку: подумаешь, дроби. Ерунда, в школу затем и ходят, чтобы учиться. Зато смотри, какие они у тебя весёлые, добрые, да ещё и спортсмены. А письмо, буквы, математика — это всё вторично. Вы говорите все эти правильные слова совершенно искренне, зная, что это правда.
Через полтора часа вы придёте домой и, решив помочь дочке с домашним заданием, обнаружите, что она опять написала все «не» слитно с глаголами и раздельно — с прилагательными. В этот момент все умные слова, что знания не главное, а оценки — ерунда, почему-то выветрятся из головы. И вы сорвётесь. Ведь вы только вчера обсуждали это правило! И всё насмарку!
И вот уже у вас перед глазами красная пелена — или наоборот, вы опускаетесь в бездну отчаяния. Выдыхаете и пробуете снова. Раз, два… Нет! Это невозможно!
В какой-то момент мы начинаем вопить или говорить гадкие вещи: «Нельзя быть таким глупым!», «Ну подумай хоть чуть-чуть!», «Каждый дурак бы уже понял!», «Да ты издеваешься надо мной!»
Вроде бы ничего страшного не случилось: вы просто помогаете ребёнку делать то, что он не умеет. Тем, что получается и без вас, не надо заниматься. А если идёт провал за провалом, значит, вы хороший родитель и на верном пути. Вы там, где сложно. Там, где и должны быть.
Иногда вы можете сдержаться, вы же мудрая мать. Но позже будете весь вечер рассказывать мужу, что всё бесполезно, да ещё и обижаться на улыбку в ответ, требуя, чтобы он немедленно признал локальный конец света.
Родители воспринимают успехи детей как оценку своих способностей
Почему нам так тяжело учить своих детей? Во-первых, виновата, как и всегда, эволюция. Какая главная задача любого живого существа на Земле? Правильно, передать дальше свой набор генов, а значит, потомок должен быть самым сильным и адаптивным. А раз сегодня основным полем для конкуренции стало академическое знание, то «мама-тигрица» включается сразу, как только ребёнок забывает дроби, как раскрыть скобки или читает не 150 знаков в минуту.
Где-то внутри просыпается страх, что мы — и в первую очередь этот самый потомок — уже проиграли в гонке. Ему не пробиться, не выжить, не победить.
«Я рисовала за сына контурные карты и точно буду рисовать их за дочь»: почему сон ребёнка важнее домашки
Звучит достаточно дико, конечно, но так оно и работает, причём, если страх интуитивный, он захватывает нас целиком вне зависимости от нашего желания. За страхом приходит агрессия, и вот любящий родитель уже кричит дурным голосом на ни в чём не повинного школьника. Он ведь правда может не понимать или не иметь мотивации к тому, чтобы стараться понять.
Потом нам становится страшно, мы виним себя, испытываем стыд, обещаем, что «больше никогда». Но с новой домашней работой всё начинается заново.
Вторая причина: часто мы нехотя, интуитивно воспринимаем детей как оценку самих себя, своих генов, родительских компетенций, стараний и вложений. Особенно это касается первенцев.
Если мы с детства привыкли жить в оценочной системе, любой промах ребёнка воспринимается как трагедия и личный провал
Как доказательство того, что вы плохой родитель. Ведь у всех вокруг получается, а у вас — нет. Трагедия порождает страх, страх — агрессию, направленную на ребёнка, себя, среду (школу, учителей, весь мир в целом). В итоге наша мнимая помощь с домашкой — ведь мы действительно изо всех сил желаем добра — превращается в инструмент, разрушающий отношения, основу родительства.
Есть, конечно, и отягчающие факторы. Школьный учитель регулярно встречает десятки детей одного возраста и уровня знаний. Он понимает, какие фантастически глупые и непонятные промахи совершают дети, мало какие ошибки могут вызвать у него удивление.
Мама или папа, обнаружив, что девятилетка не может отличить млекопитающего от земноводного или не знает, кто такой «ямщик на облучке», падают в обморок и патетически восклицают: «Как? Как такое можно не знать?»
На самом деле — запросто. Легко можно не знать, что такое бразды и как их взрывают. Для этого в школу и ходят. Родители тоже когда-то не знали, и ничего. Да и в целом нормально не знать, стыдно не спрашивать. Беда в том, что после пары таких сцен ребёнок начинает бояться признаваться в незнании.
4 небанальных способа показать ребёнку, что он не зря что-то учит (и даже ходит в школу)
В ответ на все вопросы он робко что-то шепчет или просто пытается как можно меньше что-то обсуждать с папой или мамой. Он не хочет, чтобы они в очередной раз закатывали глаза и заламывали руки, обнаружив его неспособность отличить Шумана от Шуберта.
Ещё больше родителей пугает собственное незнание. Когда к нам приходят за помощью в той области, где мы специалисты, мы с истинной широтой души рассказываем, объясняем, показываем.
Мы понимаем, когда у человека не получается сразу, и ищем новые подходы. Но если мы встретились с тригонометрией, от которой в памяти осталась лишь неуверенная волнистая линия, вместо того чтобы признаться, что это очень сложно, попробовать найти ответ в учебнике или интернете, мы спускаем собак на ребёнка. Ведь это он поставил нас в такую идиотскую ситуацию, когда мы остро ощутили свою некомпетентность.
На самом деле не уметь что-то делать — хорошая ситуация. Я бы даже сказала, идеальная. В этот момент мы можем признаться, что здесь — забыли, не знали, не выучили, и на собственном примере показать, как закрыть пробелы в образовании. Но обычно у нас нет на это сил или времени. Мы просто раздражаемся и требуем, чтобы ребёнок подумал ещё раз, ведь его в школе чему-то должны были научить!
На самом деле родители не обязаны вспоминать всю школьную программу, достаточно показать ребёнку путь — где искать информацию, как её обработать
Поиск урока на эту тему в интернете и просьба объяснить её маме — отличный способ. Репетитор или старый приятель-математик, готовый помочь, — тоже хороший вариант. Даже слова «Прости, но я не помню, и сейчас у меня нет возможности заняться этим, давай подумаем, как тебе разобраться самому» — рабочая версия.
Логично было бы прийти к выводу, что лучше детей не учить ничему и никогда, но при всей соблазнительности этой идеи давайте признаем, что она нереальна. Так или иначе мы станем детям и учителями, и свидетелями их побед и провалов, теми, кто поддерживает, направляет, помогает.
Как делать с детьми уроки и не беситься
1. Изменить мышление
В первую очередь нужно научиться относиться к неудачам и ошибкам как к помощникам и маркерам успеха. Ведь ошибки в процессе неизбежны. Любое обучение (плаванию или физике) — всего лишь процесс адаптации к новым условиям, а осваивать новое невозможно, не ошибаясь. Это понимают все, но почему-то одни люди запросто делают глупости, заводят новые знакомства, организуют стартапы, терпят неудачу одну за другой и при этом не бросают своё дело.
Другие предпочитают действовать только там, где уверены в успехе. Они избегают нового, будь это путешествие в неизвестную страну, неожиданные знакомства или образование. Интересно, что такое поведение часто демонстрируют блестящие отличники и перфекционисты, а не только неудачники-двоечники.
Дело в том, что первые живут в парадигме «мышления вызова», когда каждый провал — лишь верстовой столб на пути к успеху, а ошибка — шанс сделать лучше. Вторые придерживаются «мышления угрозы», где всё, что не получается идеально, нарушает благополучное существование. Чтобы сформировать первый вариант мышления, важно привыкнуть к работе с ошибками и изменить своё отношение к ним.
2. Дать эмоциональную поддержку
Люди так устроены, что ошибки вызывают у нас досаду и разочарование, вплоть до отчаяния. Мы реагируем так, даже если нас никто не ругает и дополнительно не стыдит и не порицает. Так что, если ребёнку внешне совершенно наплевать на ошибки и качество его работы, есть два варианта. Возможно, его эмоциональная боль от постоянных неудач так велика, что он просто решил её не чувствовать (да и привычку никто не отменял), так часто происходит с двойками. А бывает, что это занятие просто неактуально для ребёнка и у него нет никакой мотивации прикладывать хоть какие-то усилия. Тогда родители могут только заставить или попытаться разобраться, в чём же дело. Правда, результатом расследования может стать смена школы, кружков и образа жизни.
10 ужасных родительских фраз, которые давно пора запретить
Провал всегда бьёт по эмоциям: второе, четвёртое, сотое место, даже оценка с минусом или плохо написанная олимпиада расстраивают. В таком случае важно выпустить эмоции или позволить им выйти наружу. Совсем не обязательно крушить мебель или рыдать, можно просто спросить: «Тебе досадно»? Или даже «Как тебе это?» и понимающе кивнуть головой, обнять — уже помогает.
3. Пересмотреть отношение к ошибкам
Чаще всего мы впадаем в одну из двух крайностей. В первую очередь — начинаем демонизировать ошибки. Ведь они тянут за собой оценку, а она указывает на наше несовершенство, говорит о неудаче и невозможности продвинуться в чём-то. Значит, их надо любыми способами избегать. Как это сделать? Легче всего стараться не делать того, что не умеешь. Но для человека, живущего в мире, где обучение в течение всей жизни — залог успеха, это очень плохая идея.
Второй частый вариант — обесценивание. Ошибки, да и оценки — полная ерунда! «Не расстраивайся, пойдём съедим шоколадку, выкинь эту тетрадь вообще. Нет? Ну давай я тебе сейчас всё покажу…» Вы решаете за ребёнка примеры, пишите план сочинения, рисуете котиков — всё очень просто. В итоге есть иллюзия, что он всё понял, но стоит ему остаться с подобной задачей один на один, оказывается, что самостоятельно он ничего сделать не может. Потому что даже не понимает, где его проблема.
Важно научить ребёнка относиться к ошибкам как к помощникам: именно они могут рассказать, на что обратить внимание
Где у нас не получается? Что конкретно повторить? Возможно, не стоит в истерике бросать тетрадь с пятистраничным сочинением в стену, если повторить нужно только одно правило по написанию суффиксов.
Как это ни странно, если мы видим, где и в чём ошибаемся, — это победа, которую можно только приветствовать. Поэтому важно обращать внимание на то, насколько точно и полно учитель даёт обратную связь ребёнку. Сама по себе оценка не говорит ничего. Лишь понятные комментарии, показывающие ученику его зоны роста, могут помочь в продвижении к успеху.
